Неизвестный пассажир
Джером, скатившись по трапу, шагнул в сторону пропуская следующих за ним матросов. Последним шёл боцман Вернер, он захлопнул люк и повернул массивную задвижку, надёжно его блокируя.
После ярко освещённой палубы темнота трюма казалась почти осязаемой, но недолго - послышались щелчки и стало несколько светлее – экипаж зажёг несколько фонарей.
- Чего встали, крысьи дети!? Живо проверить надёжность креплений у груза, - маскирующий страх гневом боцман подгонял экипаж, - живее, живее, иначе в болтанке нас тут поубивает!
Лихорадочная активность на какое-то время задвинула волнение на задворки сознания Джерома. Пока руки проходились по узлам и зажимам бояться было некогда. Болтанка усиливалась, и когда он почти закончил, «Ламантин» вдруг резко ухнул вниз, Джером только и успел ухватиться за грузовую сетку. Он почувствовал как мгновенно засосало под ложечкой, а ноги на несколько мгновений очутились выше головы. Из глубины трюма послышался грохот и яростная ругань – кто-то из матросов был не так удачлив и, ударившись о потолок, рухнул вниз.
- Рука, у меня рука сломана, - стонущий голос принадлежал, кажется, Спайну, одном из матросов, давно служивших на судне. Продолжения Джером не услышал, потому что судно вновь резко дёрнулось. В этот раз кораблик подбросило вверх на несколько сотен метров, а сопровождавший это грохот и оглушительные удары молний, раздававшихся за бортом, не позволяли различать иные звуки.
Фонари затушили, горящее масло могло устроить пожар, потому следующие полчаса матросам оставалось только молиться и держаться крепче, вжимая голову в плечи. Джером себе напоминал мелкую блоху, цепляющуюся за крохотную собачонку, попавшую в ревущий горный поток и отчаянно борющуюся за жизнь. Стихия глумливо указывала ничтожным человечишкам предел их сил и наказывала за самонадеянность.
Сколько это продолжалось юноша не мог себе сказать, но качка уменьшилась, пусть и не исчезнув полностью, теперь он смог слышать взволнованные голоса экипажа.
- Точно говорю, тут кто-то помимо нас. Он в том огромном ящике был, - Джером никогда бы не поверил, что кто-то из бывалых воздухоплавателей способен звучать так испуганно, - он утащил Джонни куда-то к баку.
- Свет! Крабий корм, кто-нибудь, зажгите свет, у нас есть ещё целые фонари? – спутать старого Вернера ни с кем было нельзя. Послышалась недолгая возня и один из фонарей зажёгся, еле очерченное пятно света словно сжималось под давлением густой и вязкой темноты.
Через несколько мгновений послышалась отчаянная ругань и проклятья – на досках палубы была видна свежая кровь. Впрочем, она была повсюду, крупные брызги стекали вниз по пилерсам и шпангоутам, а в свете вспышек молний кровь на мгновения становилась чёрной.
Джером почувствовал, что его обволакивает страх.
– Движение, пресвятые угодники, я вижу, там что-то есть! Это не человек! – резкий вопль разорвал темноту и события стали походить на камни, сорвавшиеся с крутого склона и собирающийся в обвал, сметающий всё на пути.
Пронзительный визг, который никак не мог исходить из человеческой глотки, вторил отчаянно вопящему матросу, а в следующее мгновение Джером увидел как в круге света очутилась длинная конечность, похожая на лапу гигантского паука: покрытая густыми и толстыми ворсинками, защищённая чёрным поблескивающим хитином, эта лапа вонзилась в старого боцмана мгновенно пробив его тело навылет. Из кошмарной раны хлынула кровь, полетели осколки костей, а хрипящий Вернер стал заваливаться на бок. Обладатель жуткой конечности явно не планировал отпускать его и потому потащил сопротивляющегося из последних сил человека куда-то в темноту.
Державший фонарь матрос с истошным криком кинул его в виднеющийся в темноте силуэт неведомого монстра. Со звоном разбитого стекла фонарь ударился о массивную тушу и горящее масло разлилось по чёрным пластинам, поджигая их и затекая в сочленения брони.
Пылающий и воющий силуэт озарялся непрекращающимися молниями и казался самым худшим кошмаром, воплотившимся в недрах грузового корабля, которому предстояло стать их общей могилой.
Будучи ростом более двух метров в высоту, чудовище не могло распрямится, так как упёрлось бы в потолок и потому отвратительная морда с маслянисто поблёскивающими парами глаз находила на уровне их лиц. Вдобавок она была покрыта бугорками наростов и костяными шипами, а раззявленная, усеянная гротескными клыками пасть издавала пронзительный визг.
Горящее масло причиняло чудовищу явные страдания. Кровь, вперемешку со тягучей слюной, падала на мощную грудь от которой отходило две пары мощных конечностей, одни – похожие на уродливые, перевитые жгутами мышц руки, а другие – более длинные, паучьи, с когтями. На одной из конечностей беспомощно хрипел агонизирующий боцман. Держалось существо на двух массивных ногах, больше подходивших крупному скакуну.
Наконец, оно стряхнуло Вернера и закружилось, ударяясь о стены и пытаясь сбить с себя пламя.
- Не дайте ему погаснуть, убейте его, убейте! – один из матросов схватил закреплённый на стене массивный багор и ткнул им в тварь, глубоко вонзив острый шип в отвратительную плоть. Раздался новый визг и молниеносный удар одной из лап оторвал голову смельчака от тела, которое отлетело в сторону Джерома, орошая всё вокруг бьющей из обрубка шеи кровью.
Кто-то метнул ещё один фонарь и начавшая было гаснуть тварь запылала ярче, остальные члены экипажа похватав жерди, топоры и багру принялись теснить нечестивое порождение кошмаров, прижимая его к переборке. Стремительный удар отбивающегося чудовища оставил одного из матросов воя от боли сжимать обрубок руки, а следом, сбив ещё одного, монстр топнул когтистой лапой и превратил грудную клетку упавшего человека в булькающее месиво из разорванных лёгких и острых обломков рёбер.
Но силы покидали чудовище, а многочисленные удары остальной команды и третья бутыль с маслом поставили точку в этой схватке – полыхающей и окровавленной тушей оно сползло по переборке и, скрючившись, затихло, перестав реагировать на отчаянные удары команды.
Тишину можно было бы даже разрезать, подумалось Джерому, но в этот момент раздался крик одного из матросов:
- Капитан! Где капитан? Кто-то видел капитана?
